ФИТОСАНИТАРНОЕ СОСТОЯНИЕ ПОЛЕЙ - НАША ОБЩАЯ ТРЕВОГА

В последние годы в нашей стране началось заметное оживление и даже подъем сельского хозяйства, особенно в некоторых отраслях растениеводства – зерновом хозяйстве, производстве сахарной свеклы, подсолнечника, картофеля. Однако многие ученые высказывают тревогу по поводу сохраняющегося неблагоприятного фитосанитарного состояния агрофитоценозов, что становится сдерживающим фактором дальнейшего роста. Об этом – наша беседа с Сергеем Степановичем САНИНЫМ, директором Всероссийского НИИ фитопатологии, академиком РАСХН, Заслуженным деятелем науки РФ.

– Сергей Степанович, Ваш институт в этом году отмечает 50-летний юбилей. Он создавался как своеобразный страж фитосанитарного благополучия на полях. Какие перемены в институте произошли за последние 5 - 6 лет, какие новые направления исследований появились?

– Сначала несколько слов об институте. Он был создан в августе 1958 года с главной целью – организовать контроль и защиту посевов основных культур от наиболее вредоносных заболеваний. Это остается нашей главной задачей по сей день. У истоков ВНИИФ стояли крупные ученые с мировым именем: основоположник эпидемиологии К. М. Степанов, видный эколог Д. Л. Тверской, профессора Ю. Н. Фадеев, И. В. Воронкевич, Ю. В. Воробьева, Д. И. Чкаников и др. И сегодня у нас в институте работают видные ученые в области фитопатологии, гербологии, защиты растений – академик РАСХН Ю. Я. Спиридонов, доктора наук А. А. Аверьянов, П. С. Хохлов, А. М. Умнов, В. Г. Шестаков, С. К. Завриев… Всего у нас 267 научных сотрудников, среди них 8 докторов наук, 67 кандидатов наук. В аспирантуре обучаются 18 человек.

Тематика исследований посвящена изучению биологии наиболее вредоносных грибных, бактериальных и вирусных болезней основных культур, прогнозу и контролю опасных фитосанитарных ситуаций в России, изучению закономерностей формирования и изменения внутривидового состава популяций возбудителей болезней, вредителей и т. д.

В соответствии с этими задачами выстроена структура института, она представлена крупными отделами эпифитотиологии болезней зерновых, гербологии, микологии и иммунитета, молекулярной биологии и генно-молекулярной инженерии и т. д.

Ну а новые направления исследований нам подсказывает само время. XXI век с первых лет входит как век биотехнологии и информационных технологий, а теперь уже говорят о нанотехнологиях. И это не дань моде, а суровая необходимость. При быстро растущем населении планеты, сокращении сырьевой базы, пахотных угодий и т. д., обеспечение людей питанием и промышленности сырьем возможно только при эффективной деятельности на земле. В этих направлениях и мы расширяем исследования. Например, с помощью биотехнологических и генноинженерных методов созданы новые биопрепараты для защиты растений от вредных организмов. Широко применяем такой метод, как индуцированный иммунитет, который помогает создавать принципиально новые препараты для защиты растений. Они не обладают биоцидным действием, но способствуют повышению устойчивости растений к болезням и природным стрессам. Они, например, способны защищать растения от засухи, высоких или низких температур, засоления почвы…

Не так давно у нас получены два класса новых белков-индукторов неспецифической устойчивости. Они при введении в растения позволяют повышать их устойчивость к бактериальным и вирусным инфекциям, грибным заболеваниям и нематодам. Это уже технологии с элементами нанотехнологий… Синтезировано несколько новых химических соединений, также обладающих иммунокорректирующим и антистрессовым действием.

– Но в производстве подобные препараты пока применяются слабо…

– И, тем не менее, для России поиск таких веществ очень перспективен. Возьмем засушливые районы с невысоким потенциалом урожайности зерновых (18 - 20 ц/га) – в них применение дорогостоящей «химии» невыгодно, а сдерживание болезней и других стрессов на невысоком уровне с помощью биопрепаратов вполне себя окупит.

С применением нанотехнологий разрабатываем биочипы для многофункциональной экспресс-диагностики опасных патогенных микроорганизмов, вирулентных рас и штаммов и других возбудителей заболеваний и стрессов в растениях, почве, воде, воздухе. Такая диагностика очень важна для практики, и с биочипами ее можно будет вести практически в режиме реального времени. В этом направлении мы ожидаем прогресса уже в ближайшие годы.

На основе нанотехнологий также планируем разработку нанодисперсных форм пестицидов и индукторов устойчивости с целью повышения их эффективности и биобезопасности…

Важное направление – разработка фитосанитарных информационных систем для эффективного управления защитой растений. Здесь мы, к сожалению, сильно отстали от зарубежных стран, приходится наверстывать. Пока наша защита растений реально не имеет геоинформационных технологий, которые бы позволяли оперативно картировать и анализировать фитосанитарное состояние полей и территорий. Нет баз данных, позволяющих следить за развитием тех или иных вредителей и своевременно информировать хозяйства об опасности их развития. Практически в начальном состоянии развитие консультативных систем по диагностике заболеваний и принятию правильных решений по защите растений…

Еще одно приоритетное направление – разработка новых технологий применения СЗР, пока что мы ограничиваемся старыми методами крупнокапельного опрыскивания с большим расходом препаратов и рабочей жидкости. Не получили широкого развития МО и УМО, другие технически более совершенные способы…

– Вернемся к главному вопросу. Недавно во ВНИИФ проходило совместное заседание экспертной комиссии Президиума РАСХН и Бюро отделения защиты растений. Мы сообщили об этом в своей газете и на сайте компании и озаглавили заметку «Наука бьет тревогу». Мы не преувеличили ситуацию?

– Нисколько. Но давайте по порядку. Вспомним историю развития нашего АПК последних 30 лет. После периода подъема 1975 - 1991 годов наше сельское хозяйство вступило в полосу глубокого разрушительного кризиса, который сменился некоторым оживлением только после 2000-го года. Наибольшее разрушение в 90-х годах произошло в животноводстве. Поголовье скота, например, сократилось более чем в 2,2 раза. Отсюда невостребованность растениеводческой продукции кормового назначения и, как следствие, – серьезная деформация структуры посевных площадей, которая сейчас почти повсеместно далека от рациональной. На смену 8 - 12-польным севооборотам пришли 3 - 6-польные, а чаще – просто стихийный двупольный плодосмен. Набор выращиваемых культур стал определяться не агроэкологической целесообразностью, а исключительно рыночным спросом. К тому же из-за резкого роста цен на ГСМ, обветшания парка техники хозяйства вынужденно перешли на упрощенные полевые технологии (нулевую и поверхностную обработку почвы, отказ от отдельных приемов, совмещение операций и т. д.). Фактически в большинстве хозяйств сейчас применяют только те операции на поле, которые могут по средствам себе позволить.

Ухудшившееся экономическое состояние сельхозпроизводителей лишает их возможности применять качественный семенной и посадочный материал, средства защиты растений в необходимых объемах, минеральные и органические удобрения, проводить химическую мелиорацию почв и т. д.

Все это не могло не сказаться отрицательно на фитосанитарном состоянии посевов. Инфекционный фон на наших полях стал прогрессивно нарастать. Участились вспышки массового развития фитопатогенов, повысилась их вредоносность. Отмечено появление болезней, которые раньше не имели хозяйственного значения. Например, на зерновых культурах практически во всех регионах усилилось развитие септориоза, корневых гнилей, головневых болезней, спорыньи, о которой, кстати, после вспышек конца 40-х годов у нас уже начали забывать. На картофеле усилилась распространенность фитофтороза, альтернариоза, бактериальных болезней.

Более интенсивно стали проявлять себя такие вредители, как клоп вредная черепашка, саранча, колорадский жук, тли, трипсы, злаковые мухи. Более 60 % посевных площадей в стране в сильной степени заселены сорными растениями, в том числе трудноискоренимыми корневищными и корнеотпрысковыми.

Таким образом, мы сегодня имеем совсем иное, нежели было в конце XX века, растениеводство. И требуется серьезная ревизия всех ранее применявшихся систем защиты растений.

– А какова ситуация по отдельным культурам?

– Ну, вот по зерновым… За последние 10 лет мы производим 65 - 75 млн т зерна (в прошлом году – более 80 млн т). Так вот, мы подсчитали, что за этот период только из-за болезней было недополучено в среднем 17,9 % урожая, по годам это от 7 до 15 млн т зерна. А если учесть весь комплекс вредных организмов (плюс сорняки, вредители), то эти потери достигают 15 - 20 млн т.

Прошедший 2007 год в нашей стране (возьмем ее европейскую часть) вообще сложился аномально как по погоде, так и по развитию основных заболеваний. В мае-июле у нас была жестокая засуха, дефицит осадков по некоторым регионам составлял 30 - 50 %. Все это определило депрессивное развитие многих заболеваний. Правда, с осени и ранней весны в почве было достаточно влаги, и посевы развивались удовлетворительно. И, тем не менее, потери урожая зерна только от болезней по регионам составили от 2 до 6 %.

А вот в Западной Сибири, наоборот, 2007 год сложился благоприятно для развития болезней (частые дожди, умеренно теплая погода), и здесь потери урожая зерна по областям составили от 20 до 30 %. Прежде всего от септориоза и бурой ржавчины, развитие которых проходило эпифитотийно – пораженность посевов ими составляла от 50 до 90 %.

– Это очень тревожная цифра. Наверное, самая высокая за последние годы?

– Да, для Западной Сибири это так. Особенно удручает то, что в прошлом сезоне условия для получения высокого, рекордного урожая зерна сложились почти повсеместно. Но всю прибавку «съели» болезни. Примерно то же самое имеем по «второму хлебу» – картофелю.

– А чего можно ожидать в сезоне 2008 года?

– Мы с помощью региональных и зональных НИИ и станций защиты растений имеем возможность тщательно отслеживать фитосанитарную ситуацию. Так вот, по данным самых последних обследований осени 2007 года, проведенных во многих областях европейской России, развитие большинства заболеваний осенью 2007 года проходило в благоприятных условиях. Отмечено сильное поражение озимых зерновых септориозом – до 17 - 20 и даже 25 %, развитие бурой ржавчины, можно ожидать распространения снежной плесени. В прошлом году весной ее не было, а этой весной она, скорее всего, для многих станет проблемой. Мы прогнозируем, что развитие основных заболеваний в начавшемся сезоне будет на уровне среднестатистических показателей. То есть защитные меры необходимы.

– На Дне поля нашей компании в Омской области в конце лета прошлого года люди ахали от восторга, когда видели обработанные фунгицидами поля – они смотрелись на 30 ц/га и более. А у большинства хозяйств без защиты от болезней видовой урожай был не более чем на 20 ц/га. Многие агрономы тогда сильно пожалели, что не применили фунгициды… В последние 2 - 3 года использование фунгицидов в целом по стране быстро растет, но все равно это еще мизерные проценты. Прокомментируйте этот момент.

– Да, вы привели очень типичный случай… Мы тоже можем привести немало примеров того, как хозяйства, и не только в Западной Сибири, за счет фунгицидов получили существенную, измеряемую десятками процентов, прибавку урожая. Очень бы хотелось надеяться, что эти примеры послужат хорошим уроком – фунгициды надо иметь под рукой в любой год, и не надеяться на то, что «пронесет».

Вообще говоря, современное земледелие не может не быть интенсивным. Рост цен на ресурсы, повышение уровня затрат подтверждает простую истину – лучше брать высокие урожаи на небольших площадях, но хорошо подготовленных и защищенных, чем стараться «набрать» тот же валовой сбор на огромных массивах. Но отсюда вывод: и защита растений должна быть интенсивной. Кстати, в Западной Европе затраты на фунгициды нередко даже выше, чем на гербициды. А у нас структура применения ХСЗР пока сильно «перекошена» в сторону гербицидов…

Наши агрономы пока больше замечают на своих полях сорняки, чем болезни, которые в течение сезона могут не особенно проявлять себя, но затем «неожиданно» появиться и застать врасплох. Надо учить агрономов замечать эти болезни как можно раньше. Вот почему мы так много занимаемся методами экспресс-диагностики.

Но для того чтобы интенсивная «химия» принесла эффект, надо не забывать мобилизовать все ресурсы. Прежде всего, это рациональная сортовая структура, то есть группа сортов – адаптированных, урожайных, желательно устойчивых к болезням, которые могли бы страховать, дополнять друг друга. Каждый сорт имеет свой технологический паспорт, и это надо учитывать в производстве. А теперь мы совместно с учеными НИИСХ ЦР НЗ (академиком Б. И. Сандухадзе и др.) участвуем в разработке фитосанитарных паспортов каждого сорта как непременного элемента сортовой технологии. То есть каждый сорт мы должны защищать в зависимости от его устойчивости.

– И что указывается в таком паспорте сорта?

– Прежде всего – какими болезнями и в какой степени данный сорт может поражаться, какая и когда защита для него требуется, какой предшественник наиболее выгоден. Вот, например, один из последних сортов озимой пшеницы Б. И. Сандухадзе – Немчиновская 24, она практически иммунна к бурой ржавчине, в слабой степени поражается септориозом, умеренно – корневыми гнилями. Этот сорт во многих случаях не требует применения защитных мер. А вот такие популярные сорта, как Мироновская 808, Памяти Федина и др., могут сильно поражаться ржавчиной, септориозом и другим болезнями, так что с ними надо быть начеку. Зато они в меньшей степени поражаются снежной плесенью, корневыми гнилями и т. д.

Мы совместно с Б. И. Сандухадзе разработали рекомендации по оптимальной сортовой структуре озимой пшеницы для Центрального Нечерноземья. Кстати, в опытах она по сравнению с фактической и без защиты растений обеспечивала прибавку урожая зерна 2 - 3 ц/га. А на фоне дифференцированной системы защиты эти прибавки возрастают до 7 - 9 и даже 11 ц/га. Хорошие разработки по этому вопросу для Юга России выполнены в Краснодарском НИИСХ имени Лукьяненко…

– А по другим культурам?

– Интересные данные получены у нас по картофелю. Здесь защита, прежде всего от фитофтороза, строится также в зависимости от сортовой структуры, агротехники, погодных условий и т. д. Разработанная у нас система позволяет сократить количество обработок (по сравнению с общепринятой практикой) в 2 - 3 раза и экономить на каждом гектаре до 2 тыс. руб. В частности, наши ученые доказали, что на картофеле в отдельные годы можно обойтись всего 2 - 3 фунгицидными обработками против 5 - 6, которые применяют в настоящее время в хозяйствах.

– А что нового может предложить институт в борьбе с сорняками?

– Например, систему дифференцированной защиты от сорняков, разработанную отделом гербологии, который возглавляет академик РАСХН Ю. Я. Спиридонов. Работа по созданию этой системы проводилась много лет в содружестве со многими зональными институтами, на многих культурах. Для ряда регионов, в зависимости от состава ценоза сорняков, определены наборы гербицидов, применение которых обеспечивает наибольший экономический эффект.

– Если суммировать сказанное Вами, то Вы призываете производственников больше прислушиваться к предложениям ученых, чтобы преодолеть последствия неблагоприятной фитосанитарной обстановки?

– Да. К сожалению, агрономы в последнее время больше доверяют рекламным материалам западных фирм, которые зачастую слабо согласуются с нашими реалиями. Наблюдая за практикой применения ХСЗР во многих хозяйствах, мы замечаем, что препараты порой не дают ожидаемого эффекта. Вот и в Европе подсчитали, что около 20 % химобработок являются убыточными, ненужными. Порой даже целые системы защиты на некоторых культурах – не окупаются. Поэтому на Западе сейчас уделяют много внимания технологическому сопровождению применения ХСЗР, разработке консультативных систем по выработке оптимальных решений в конкретных ситуациях. Как нигде, наверное, такие системы нужны у нас, и надо отдать должное отдельным фирмам, которые ведут их разработку и внедряют в производство, создают для этого научные центры в регионах. И демонстрируют практикам, чего можно максимально добиться с применением препаратов, которые эти фирмы производят и продают.

Ведь достаточно запоздать со сроком применения дорогого препарата – и его «репутация» будет загублена, производственник от него отвернется. Поэтому я считаю, надо уделять больше внимания таким консультативным системам… и не забывать подключать к их разработке нас, науку! Ведь для производственника важны не разговоры о препарате, а информация о его действии в конкретных условиях. Вот почему мы приветствуем проведение Дней поля в регионах…

– Наша компания в этом плане работает очень активно. В 2007 году, например, мы провели 92 полевых семинара на ранее заложенных опытах с препаратами «Августа» в 56 регионах России и стран СНГ. А всего наши специалисты участвовали в 205 Днях поля…

– И прекрасно! Я вообще отношусь к «Августу» с большой симпатией. Прежде всего, как к отечественной фирме-лидеру рынка. Мы все гордимся тем, что российская фирма прервала доминирование западных компаний на рынке ХСЗР… Но Дни поля сами по себе позволяют решить лишь частные вопросы, а сейчас нужны консультативные системы (скажем, компьютерные программы), которые бы позволяли агроному самому на месте оперативно принимать правильные решения – какие препараты применять или не применять вообще, на каком сорте, когда и т. д.

– То есть, Вы призываете…

– …к тому, чтобы для каждого средства защиты агроном имел технологию его грамотного применения. Понятно, что каждая фирма-производитель стремится к повышению объемов продаж своих препаратов, но довольно часто применение того или иного пестицида бывает убыточным, не вызванным необходимостью. И вот, фирма получила прибыль, а земледелец – нет. И никто не подсказал ему вовремя, что в той ситуации «химия» была не нужна. Или была нужна, но совсем другая… Надо повышать грамотность агрономов, «вооружать» их толковыми методическими рекомендациями, усиливать технологическое сопровождение препаратов.

Вот мы сейчас в институте разрабатываем серию брошюр для производства по защите основных культур от самых распространенных болезней. Уже созданы брошюры по ржавчине, мучнистой росе на зерновых, фитофторозу на картофеле, разрабатываем по головне, септориозу и т. д. Из этих брошюр можно быстро и четко узнать, в каких условиях, когда и каким препаратом нужно работать. Аналогичные системы разрабатываем и в виде компьютерных программ, где можно, введя данные по фитосанитарной ситуации на конкретном поле, получить ответ – что надо делать для повышения урожая и снижения затрат. Такие консультативные, советующие программы уже давно применяются во всем мире, с ними работают консультанты, многие фермеры и др.

Вообще, защита растений – очень сложный, наукоемкий, многофакторный и многовариантный раздел растениеводства, и к ней надо относиться с уважением. Защита растений должна строиться на точном знании фитосанитарной обстановки, в частности, состава возбудителей болезней, их вирулентности, агрессивности, на прогнозе развития болезней, и это еще далеко не все… Только советующая система, которая учитывает как можно большее число всех этих факторов, способна дать объективную рекомендацию.

Возможно, это сейчас самое «узкое место», главный сдерживающий фактор для подъема урожаев. Да и в целом, я убежден – наукоемкость земледелия должна многократно возрасти. Иначе мы обречены и дальше нести недопустимо большие потери урожая. Они порой не видны, это, собственно, недополученный урожай, и поэтому многие агрономы эти потери просто не замечают. А это как минимум 3 - 6 ц/га зерна по засушливым регионам страны. А в более влагообеспеченных регионах, с более высоким риском эпифитотий, этот недобор урожая от слабой защиты растений возрастает до 8 - 11 ц/га. Я бы сказал так: это та цена, которую платит общество за недостаточное внимание к науке.

– Несколько слов о протравливании. Объемы его растут, но, на наш взгляд, недостаточно. Среди агрономов и даже ученых распространено мнение, что без него вообще можно обойтись. А как Вы думаете?

– Здесь мы допустили большой перекос... Скажем, в 80-е годы в стране протравливалось до 80 - 85 % высеваемых семян зерновых, в 90-е годы эта цифра упала до 30 %, а в последние годы по регионам перед посевом обрабатывают фунгицидными препаратами всего 50 - 60 % семян.

Напомню аксиомы. Прежде всего, протравливание должно проводиться на основе фитоэкспертизы семян, нельзя рекомендовать выполнять его «вслепую». Обязательно надо протравливать семенной материал в семеноводстве, где, скажем, на зерновых недопустимо наличие головни, а также семена для повторных посевов или по зерновому предшественнику, для посева в пониженных местах, где выше вероятность развития болезней. Понятно, обязательно надо обрабатывать семена перед посевом на тех полях, где мы планируем высокий урожай…

Да, протравливание не всегда дает высокую прибавку урожая, и это трудно предугадать, год на год не приходится. Но в многолетнем аспекте его эффект неоспорим. И уж совершенно не о чем спорить в нашей зоне Центрального Нечерноземья, где без протравливания, например, озимых, мы «гарантированно» получим снижение густоты стеблестоя.

А ведь главные задачи земледельца – во-первых, получить на единице площади заданную густоту (по зерновым это 500 - 800 всходов на 1 м²), и, во-вторых, обеспечить эти растения питанием и защитить от болезней. Так вот, получить эти самые 500 - 800 всходов без протравливания невозможно. Почти повсеместно посевы зерновых у нас изреженные (200 - 300 всходов на 1 м²). И, кстати, именно из-за этого требуются гербициды – ведь освободившиеся места в посеве тут же занимают сорняки. А если мы получили на 1 м² по 700 - 800 всходов – да там растения сами могут справиться с сорняками!.. Вот и решайте сами, нужно протравливание или нет. Я считаю – оно должно быть обязательным элементом интенсивной технологии.

– Что бы Вы посоветовали земледельцам в наступившем сезоне?

– Не забывать биологическую закономерность: чем лучше условия для высокого урожая, тем, как правило, они более благоприятны и для вредных организмов. Поэтому, если вы видите, что условия складываются благоприятно для развития ваших посевов, помните – надо автоматически усиливать их защиту.

– Напомните, развития каких болезней можно ожидать в наступившем сезоне.

– В европейской части страны на зерновых есть опасность сильного развития септориоза, на Юге (Краснодарский край) – септориоза и пиренофороза, а также желтой ржавчины, она заметно прогрессирует в последние годы. В регионах Поволжья и Урала надо приготовиться к «встрече» бурой ржавчины, она также быстро распространяется, в том числе и в связи с расширением посевов озимых зерновых… Ну а о Западной Сибири я уже говорил, там надо просто тщательно проанализировать и учесть уроки прошлого года. Благоприятный по осадкам сезон здесь может повториться, тогда повторятся и огромные потери урожая от болезней – 15 - 20 %… если не принять напрашивающихся мер.

Всем хозяйствам, всем людям, работающим на земле, я желаю в наступившем 2008-м году фитосанитарного благополучия на полях и высокого, а главное – здорового урожая!

– Спасибо за беседу.

Беседу вел
Виктор ПИНЕГИН
На снимке: С. С. Санин в рабочем кабинете; осмотр опытов на сое с применением гербицида фабиан.

Фото: В. Пинегин
САНИН Сергей Степанович,
директор Всероссийского НИИ фитопатологии
Московская область, р.п. Большие Вяземы.
Тел.: (495) 992-92-87.

Опубликовано в номере 2 за 2008 год

Перепечатка и копирование материалов на электронные ресурсы только с письменного разрешения редакции и с указанием первоисточника.