АЛТАЙСКИЙ ЛЕН – ЭТО КАПЕЛЬКА РАДОСТИ

  Герой этого номера – человек увлеченный и незаурядный. Его имя известно каждому специалисту в льноводстве. Потому что он, пожалуй, впервые начал в промышленных масштабах возделывать лен-долгунец в Алтайском крае и смог сделать отрасль высокорентабельной. Сейчас в «Бийской льняной компании», которой Лев Владимирович КАЛЕНОВ руководит без малого 30 лет, посевы льна составляют 2700 га – это больше, чем в некоторых льноводческих областях. И выход волокна с гектара здесь на уровне лучших мировых образцов – полторы тонны!

Лев Владимирович, Вы начали выращивать лен на 50 га, но откуда же у компании земля?

В 1988 или 1989 году нам выделили землю для организации подсобного хозяйства в соседнем, Смоленском районе. Поэтому земля была, и был очень активный молодой человек – начальник этого хозяйства, Сергей Иванов. Вот ему я и предложил льном заняться. Он нашел семена, сеялку, все, что нужно. И когда я в июне поехал посмотреть – батюшки, а лен-то растет! Ну, и стал уже планировать… И на следующий год посеяли сразу 450 га.

Рискнули?

Да… Твердо решил выращивать только лен. В 1996 году у нас было уже 600 га. В 1997 году мы купили первые компакторы – выравниватели почвы. Начали прессы покупать под механизированную уборку, а до этого снопы вязали, как все. Купил я две трепальные линии на Ивановском заводе им. Королева, начали компоновать новую технологию. На них обрабатывали тресту и получали волокно. Постепенно начали расширять посевные площади, на сегодня у нас 2700 га. Больше нас, наверное, ни одно хозяйство в России не сеет. Но самое главное – в прошлом году мы получили около полутора тонн льняного волокна с гектара, а российский результат – может быть, полтонны…

Но сначала я попытался внедрить лен в хозяйствах нашего и соседних районов. Покупал для них технику – теребилки, прессы, сошники для модернизации сеялки под лен, семена... Учил специалистов, собирал здесь семинары, привлекал науку. И начали сеять: на Алтае уже около 6 тыс. га льна – в Смоленском, Советском, Алтайском, Целинном, Тогушском, Салторском районах.

Одновременно я совершенствовал и свое производство. В 1997 году купил французский уборочный комплекс.

А из чего состоял комплекс?

Из самоходной теребилки, оборачивателя, пресса и очесывателя. Преимущества такой технологической цепочки я оценил, но ведь ничего этого у нас не производится. Попытался работать с Бежецким заводом, несколько раз ездил к ним, но там совершенно другие подходы… Но, тем не менее, с 1998 года мы полностью перешли на раздельную уборку.

Чтобы все это познать, изучить, работать пришлось много. Каждый год мы стараемся продвигаться и вроде много сделали, но пока не достигли уровня Бельгии, Голландии. Это трудно сделать хотя бы потому, что западная техника рассчитана на небольшие площади, а при наших массивах совсем другие подходы должны быть. Поэтому я сейчас решился на создание агрономической группы – одному агроному здесь не справиться.

А у вас всего один агроном?

Пока один. А ведь за посевами льна надо каждый день следить. Пока лен растет, я стараюсь смотреть поля каждый день, ведь перемены на льняном поле – ежедневные, и в зависимости от них корректируются наши программы. Когда каждый день наблюдаешь, становится многое понятным. И если земля плохо подготовлена, то явно будут потери урожая. Ее надо тщательно готовить…

Тщательно – это как?

А вот как вы для моркови грядку готовите? Так же и под лен, только приготовить нужно не одну грядочку, а 2700 га. Вся необходимая техника, для того чтобы с осени оставлять почву достаточно выровненной, качественно подготовленной, у нас есть. Сначала используем гербицид сплошного действия торнадо, а потом проводим механическую обработку. Сейчас мы выращиваем только лен. Для нас пока не под силу внедрять сложный севооборот с другими культурами из-за совпадения операций, да к тому же расстояния от поля до завода большие – по 50 км. Поэтому мы используем чистые пары. Они накапливают влагу в почве, и самое главное – так мы освобождаемся от сорняков. А весной за один проход мы можем сделать и предпосевную обработку, и посев. Для этого мы создали свои агрегаты, которые совмещают эти операции, на базе стандартного компактора. Раньше за гусеничным трактором шел компактор, который выравнивал, рыхлил, уплотнял почву, а потом шел трактор с сеялкой. Но в наших условиях даже небольшой разрыв во времени иссушает почву. Вынос влаги весной идет сильный, а семена заделываются на небольшую глубину, поэтому, чтобы сохранить влагу в этом слое, работать нужно очень быстро… И тогда мы объединили два агрегата.

Самая главная задача – добиться того, чтобы при неглубокой заделке каждое семечко имело равные условия. Только дружные всходы, одновременное развитие растений и дают урожай, который определяется количеством зрелых стеблей на 1 м². И если к моменту уборки сохраняется, положим, до 2 тыс. стеблей – можно считать, что это будет 2 т/га, в зависимости от сорта, конечно. Сорт – это вторая проблема.

Я знаю, что Вы сами подбираете для себя сорта. Вы проверяете их на делянках или на поле?

Все происходит не сразу, и если бы я сам по полям не ездил, может быть, и не смог найти нужные сорта. Лето короткое, и всегда считалось, что нам нужны скороспелые сорта. А я убедился, что это не так. Помог «несчастный случай» – 16 мая 2000 года у нас градом выбило 650 га льна, а семян, чтобы пересеять, уже не было. И совершенно случайно нам попали семена бельгийского сорта Электра, как оказалось, 120-дневного. В начале июня я посеял его на 150 га, но опыт первого года оказался неудачным, год был засушливый, и в августе лен стал «подгорать», много волокна мы не получили. Но остатки семян, около 5 - 6 т, посеяли на следующий год с небольшой нормой расхода. Погода была очень дождливая, лен вырос высоким и не полег! И дал необыкновенной прочности стебель – я его порвать не мог. Поначалу проблемы с Электрой были, но она подтолкнула к поиску новых сортов, а в прошлом году дала 700 кг/га длинного волокна, длинного! Сейчас я ищу такие сорта, чтобы получать тонну длинного волокна с гектара.

И на каких сортах остановились?

У нас 6 таких необыкновенных сортов: российский сорт Алексим, 95-дневный, и зарубежные – Эскалина, Электра, Диана, Гермес и Агат. В первую очередь они отличаются высоким содержанием длинного волокна. Все сорта я подбирал с учетом их устойчивости к полеганию и к болезням. Конечно, шесть или семь сортов – это многовато. Сейчас у нас пойдет оценка по результату. В прошлом году Диана почему-то дала слабый выход длинного волокна, хотя смотрелась прекрасно. Очень красивое поле было, но август стоял сухой, вылежка шла плохо…

В прошлом году мы выращивали сорт Дашковский, он дал около 600 кг/га длинного волокна, но поначалу мы испугались недолежки. Прогноз обещал раннюю зиму, а у меня около 1000 га льна лежало в ленте, лежит – и не трогается. Ведь чем выше урожай, тем сложнее вылежка. Поэтому при полутора тоннах волокна нужна соответствующая погода. Для того, чтобы вылежка шла лучше, необходимо оборачивать ленты, а оборачивание по трудоемкости никак не меньше, чем теребление, это дополнительные затраты, которые могут и не окупиться. К тому же всегда есть страх, что ленты попадут под зиму, под снег… Вот у французов этого страха нет. А мы в прошлом году Гермес пытались спасти, пошли ливни, потом снег, мороз – что делать? Ну, остановил я все работы на фабрике, два дня мы ставили снопы, сушили. А потом погода установилась, и мы эти снопы развязывали, прессовали в рулоны, потом вывезли. После перехода на рулоны стали вывозить по 600 т тресты в день. Но это сейчас, когда у нас навесы есть – 23 тыс. м² крыш.

Какое значение имеют при выращивании льна средства защиты?

Колоссальное! Когда в прошлом году специалисты «Августа» предложили гербициды, я попросил их взять некоторую ответственность на себя. И мы решили начать совместную разумную работу. К ней подключился Г. Я. Стецов, специалист по защите растений из нашего Алтайского НИИ земледелия и селекции. Вместе с ним обследовали поля, определили состав сорняков, подобрали безопасную для льна дозировку препаратов. Сейчас многие стараются сэкономить на защите, но делать этого на льне нельзя! Потому что мы тратим на поле большую сумму, и каждый технологический прием должен урожай повысить. Затраты относительно других культур большие, но и урожай должен быть соответствующим.

Стецов предложил мне такую баковую смесь, которая может на льне снять сразу весь состав сорняков: гербитокс, багира и магнум. Там, где мы поля предварительно обработали торнадо, гербицидом сплошного действия,  магнума взяли поменьше, до 3 г, а где не работали, побольше – 7 - 8 г. Гербитокса – до литра, 0,8 л/га. Ну вот, «жахнули» мы этой смесью. Потом я поехал на поля, смотрю: все желтеет, и лен тоже… Засуха ведь, да какая – жара стояла 35 - 40 градусов! Снизу листочки стали подгорать. Думаю: пропадает лен! Сорняки мы убили, но и лен, получается, тоже. Я срочно звоню Стецову, он приехал, говорит: это токсикоз, недельки через две все пройдет. Растения стояли как в коме, между жизнью и смертью…

И что, не спасли?

Да нет, в нужное время все-таки пошли дожди. Они и меня спасли, и заработок 600 человек. Получили мы неплохой урожай, но ходили буквально по лезвию ножа… Вот французы, например, никаких баковых смесей не применяют. Наверное, знают по собственному опыту, чем это может кончиться. Прошлый сезон прошел у меня с большим напряжением, хорошо еще, что все закончилось удачно…

Сейчас фирма выпускает специально для льна «легкий» гербитокс Л, в нем отсутствует диметиламинная соль, угнетающая лен…

В этом году у нас другая схема работы с препаратами: сначала поля обработали гербитоксом Л, а через 10 дней – багирой или центурионом с магнумом, но последнего взяли немного – от 3 до 6 г, в зависимости от засоренности. Хотел я обработать только центурионом, но подумал и добавил немного магнума.

Лен – культура нежная, понимаете, стрессы для него ни к чему… А к ним может привести любое незначительное нарушение технологии. Например, при подготовке паров любой огрех потом аукнется.

А много у Вас паров?

Мы весь лен сеем по парам. Хотя уже около 6 лет нарабатываем практику повторного посева льна по льну. Вообще говоря, лен, конечно, надо размещать после озимых, и когда я начал выращивать его в других хозяйствах, это было главным требованием в наших договорах на аренду земель. Но вот наша особенность – мне ни разу не дали поля после озимых! То после овса, то после ячменя, и реально работать на таких полях мы начинали только в конце сентября - октябре. Так что с ранней зябью ничего не получалось. Мы могли только весной сделать две обработки, при этом землю сушили, и хотя за счет других факторов все-таки получали урожай, но я вижу – дело плохо. Вот тогда и изобрел сам эту схему – сеять по пару. Много было возражений против этого, но я все-таки рискнул.

Рисковый вы человек!

Возраст…Если бы было мне 20 лет, можно было бы экспериментировать. А сейчас вот думаю, что в наш двупольный севооборот надо вводить озимую рожь.

Чтобы чистить поля?

Да, да! Землю нужно немножко лечить. После солнечного ожога всходов мне трудно уйти от этой мысли. Мы в тот год купили часть семян во Франции, сорт Диана, и, проверив их, обнаружили 3 %-ную зараженность фузариозом, 2 %-ную –  бактериозом, и 6 %-ную – антракнозом. Я за голову схватился. Обработали их бором, теллуром и цинком, 250 га посеяли, но именно на этих посевах наблюдался ожог. А вообще инфекции у нас здесь практически нет, и повторный посев льна, видимо, не так страшен… Мы на одном поле в 90 га 3 года лен по льну сеяли, и вместе с учеными не обнаружили ни следов болезней, ни снижения урожайности или качества. Потом нашли диссертацию одного томского ученого, в которой была обоснована возможность посева льна по льну в течение 3 лет. У нас и влажность всегда на пределе, и большая солнечная активность, это все уничтожает болезни… И тем не менее, сейчас мне нужен дорогой протравитель, такой, чтобы мог защищать не только от болезней, но и от вредителей – от льняной блохи, например.

Лев Владимирович, еще одна составляющая урожая – удобрения…

Удобрения… Ожидая засуху, по прогнозам, я решил увеличить дозу удобрений, а по науке вроде надо наоборот делать. Но ведь после применения гербицидов нужно дать растениям возможность быстрого роста, потому что если оно будет «голодным», у него же и развитие другое будет. А потом, как ты можешь предвидеть, засуха будет или дождь? Почему нужно снижать дозу удобрений? Многие же засухой оправдывают то, что не применяют вообще удобрений.

Мы в этом году внесли на 2700 га 400 т диаммофоски – это 150 кг/га, в прошлом году было 100 кг/га. На удобрения сейчас субсидию не дают. Если бы была субсидия, удобрения обошлись бы мне в 5,5 тыс. руб/т, а без субсидии, да если еще кредитную ставку учесть, то получается где-то 7,5 тыс. Но без них длинного волокна и высокого урожая получить невозможно.

До какой степени вы перерабатываете стебли льна?

Часть волокна – до пряжи. Шпагат делаем. Переработка – это достаточно дорогое удовольствие, а сейчас еще и на рынок пробиться непросто. Конечно, какие бы урожаи ни были, с волокном оставаться нельзя – надо делать более глубокую переработку, хотя бы пряжу, которую могут брать хлопчатобумажные комбинаты, или можно продать ее за границу. Волокно у нас покупает пять-шесть предприятий.

Отправляете волокно и на экспорт?

Нет, только российским комбинатам – в Красавине, Гаврилов Яме, Костроме, Вологде…

А сколько у вас занято механизаторов?

Я считаю, немного – в прошлом году на поле с тереблением справились, по сути, 10 - 12 человек. Фактически на одного механизатора приходится до 300 га льна и соответственно до 450 т волокна. На основных работах пока обходимся нашим небольшим коллективом, а всего, с учетом агрономической группы, требуется человек 25.

Хорошо они у Вас зарабатывают?

По-разному. По труду. Те, кто в прошлом году по 300 га вытеребили, заработали на этой операции по 40 - 60 тыс. руб. Я вижу – лен хороший, премию дал.

Ну а вот в этом году, например, средняя зарплата за май получилась 5900 руб. Вроде бы хорошо, лучше, чем в других хозяйствах, но сами же мы не проживем на такую зарплату – коммунальные услуги, медицинские… Ведь сейчас даже за плановые операции приходится платить, за лекарства… Некоторые в сельском хозяйстве получают всего 2 - 4 тыс. руб. Средняя зарплата в промышленности по нашему краю – 3,6 тыс. руб. Как на них можно прожить?

В прошлом году с каждого гектара, с учетом переработки, мы заплатили 8 тыс. руб. налогов – это 20 млн рублей! В крае 6 млн га пахотных земель, и если бы с каждого гектара край получил по 1 тыс. руб. налогов, то денег бы хватало на все! А мы заплатили по 8 тыс. руб. За десятилетие мы уже вложили в развитие компании более 100 млн руб., учитывая и выращивание, и переработку. Ну, если нас не поддерживать, то кого же вообще поддерживать? Но помощи – практически никакой…

Но ведь есть же федеральная и региональные программы поддержки льноводства…

Из всех программ работает только дотация, но на ХСЗР лимит по району определили в 1,5 млн руб., а документов подано на 1,8 млн руб., то есть полного возмещения по гербицидам уже не обещают. По удобрениям субсидию вообще отменили… Дотация на сырье – 1700 руб. за тонну волокна, но всегда ли она распределяется по реальным результатам?.. Четыре года я не получал даже дотацию на льноволокно, мне говорили: тебе нельзя, ты частник! Ну так и что, что частник? И все-таки я добился от Министерства, отправили сюда письменное указание, что дотация все-таки положена.

Тема льна – очень сложная. Конечно, то, что фирма «Август» заинтересована в развитии льноводства – это для нас очень хорошо. Но, с другой стороны, я не могу возлагать на специалистов «Августа» все, что касается технологии выращивания. Одного рецепта быть не может, поэтому сам агроном должен подбирать комбинации препаратов для каждого поля, способы, нормы их внесения с учетом очень многих факторов. Лен должен выращивать человек, который понимает здесь, на земле. Верхоглядством его не вырастишь.

Спасибо Вам  за беседу. Желаем успехов Вашей компании!

Беседу вела

Людмила МАКАРОВА

Начало

О СВОЕМ ЗАВОДЕ И О СЕБЕ

Лев Каленов рассказывает…

«Бийская льняная компания» – очень старое предприятие. Братья Бородины в 1910 году построили в Бийске и запустили в работу прядильно-ткацкую фабрику. Работали на местном сырье, оборудование в основном было английское, но я от стариков знаю, что лен чесали на ручных гребнях, перевязывали шелковой ленточкой и отправляли в Англию. Тогда Россия  не покупала лен, а продавала…

При Советской власти здесь производили льняные мешки, хороших тканей не делали. В 1942 году при эвакуации Павлово-Посадского льнокомбината из Подмосковья сюда вывезли оборудование для производства пожарных рукавов, было несколько станков, которые делали брезент, для пошива конских ведер, одним словом, все было поставлено на нужды войны. В послевоенные годы фабрика стала расширяться, в 1953 году построили новый корпус. Производство пожарных рукавов увеличилось до 6 млн. шт.

Я работаю здесь с апреля 1960 года, сорок пятый год. Начинал слесарем… После окончания Кинешминского текстильного техникума в 1958 году я отработал год в Наволоках ткачом, потом ремонтировал в Кинешме ткацкие станки. Позже узнал, что Барнаульский ХБК ищет мастеров, приехал, но жилья не было, направили на фабрику в Бийск. Так оказался здесь, в Сибири. Начал слесарем, потом работал помощником мастера, через год стал мастером, еще через год – начальником цеха, еще через год, в 25 лет – начальником производства… С кадрами было неважно, а мне хотелось все перестроить, все наладить. Дела пошли.

В 1962 году меня назначили главным инженером фабрики. Сырье мы тогда получали по разнарядкам со всего Союза и не могли покупать такое, какое хотели. Своего, сибирского, хватало на неделю всего… В 1975 году я стал директором фабрики. Начал развивать рукавное производство, потому что потребности в пожарных рукавах были огромные. Решил строиться, потому что не было подходящего по высоте помещения, а надо было заменять оборудование, ставить круглые машины вместо устаревших плоских. И в это время случай свел меня с начальником отдела строительства предприятий легкой и текстильной промышленности Госплана СССР О. К. Штельменко. Посмотрел он, что мы делаем на фабрике, и после этого нам передали проект строительства крупного комбината производства пожарных рукавов.

Начали стоить цех, но мощность поставщика – Шуйского завода имени Фрунзе – 100 машин в год, а мне их нужно 660. Пришлось изобретать. Построили часть здания под 100 машин, сшили из брезента с ватином теплую стенку, и зимой закрывали открытый торец, строителям давали работать, а в закрытое помещение подавали тепло и монтировали станки. Потом поставили ткачей на сто первых машин, – и сразу работа пошла.

За счет усовершенствования технологии высвободили целый второй этаж – 16 тыс. м² и тысячу человек персонала против проекта. За это меня министр  легкой и текстильной промышленности СССР премировал месячным окладом, а фабрике выделили за счет министерства оборудование для двух ткацких фабрик: одно для пневмопрядения, другое – гребенное. Его мы устанавливали уже в 1990 году.

Постепенно начали расти, получать премии, награды, знамена…И вдруг эта «революция»… Министерство перестало выдавать наряды, откололись Белоруссия, Украина, Прибалтика. Наверное, уже в 1993 году мы поняли: сырья ждать неоткуда. И я решил здесь попробовать производить волокно – надо же было что-то решать! В 1994 году посеяли первые 50 га льна.

КАЛЕНОВ Лев Владимирович,

генеральный директор ОАО «Бийская льняная компания», г. Бийск Алтайского края.

Тел.: (3854) 33-33-89.

Опубликовано в номере 9 за 2004 год

Перепечатка и копирование материалов на электронные ресурсы только с письменного разрешения редакции и с указанием первоисточника.