«ПОДВОДНЫЕ КАМНИ» МИНИМАЛКИ
– Юрий Яковлевич, по поводу «минималки», отказа от плуга уже несколько десятилетий не прекращаются споры. Сейчас рыночная экономика вроде бы дала четкий ответ на главный вопрос – переходить на «минималку» надо. Но как? Что при этом надо учитывать?
– Не буду углубляться в чисто экономическую сторону этой тенденции, хотя она здесь определяющая. Давайте рассуждать логично. Без обработки почвы ни одно растение не вырастишь – все-таки ему надо создать условия для появления всходов, размещения корневой системы, сохранения влаги, для получения максимального эффекта от внесенных удобрений, а также для того чтобы по возможности полнее уничтожить вредные объекты. Так что правильная обработка почвы как бы создает базу, каркас для всех последующих мероприятий. И наоборот, если вспахать кое-как, с большими глыбами, кое-как посеять – то и все последующие вложения не дадут эффекта.
Так что пахать или не пахать, как правильно обрабатывать почву – это вопрос не праздный. Не случайно по нему уже десятки лет спорят ученые и практики, и эта дискуссия особенно обострилась сейчас, когда сельское хозяйство России, можно сказать, на переломе. Рыночная экономика заставляет крестьян искать все возможные пути для снижения затрат в земледелии, отсюда такой большой интерес к «минималке». Еще в 60-х годах, когда я был аспирантом, было доказано, что «минималка» сокращает затраты в растениеводстве в 2 - 3 раза, а в целом дает примерно 1,5-кратный экономический эффект.
Хочу отослать читателей к классическим семилетним опытам А. И. Пупонина в МСХА им. Тимирязева, проведенным в 80-х годах прошлого столетия, в которых в типичном севообороте сравнивались различные системы обработки почвы, в том числе отвальная, минимальная и нулевая. Так вот, в них установлено, что уже на 5-7-й годы минимальной обработки плодородие дерново-подзолистой почвы достоверно снижалось на 13 - 15 %, а с ним и урожай.
А. И. Пупонин с аспирантами четко показал, почему это происходит. Верхняя часть пахотного слоя при однородной обработке постепенно истощается, здесь снижается микробиологическая активность, потому что при уплотнении почвы начинают преобладать анаэробные процессы, накапливаются семена сорняков и возбудители болезней. Так вот, вспашка, хотя бы раз в три-четыре года, позволяет регулировать эти процессы, восстановить почву для будущих урожаев.
Конечно, обработка, прежде всего, зависит от выращиваемой культуры. Под зерновые колосовые вспашка, тем более глубокая, не нужна, здесь возможна многолетняя минимальная обработка. К тому же те крохи минеральных удобрений, что хозяйства могут сегодня позволить себе купить, лучше распределить в поверхностном слое почвы 0 - 10 – 0 - 12 см, где они дадут наибольшую отдачу. В этом смысле опыт, например, героев ноябрьского номера вашей газеты – оренбургского хозяйства, где севообороты чисто зерновые, у меня не вызывает возражений. А вот под пропашные, тем более сахарную свеклу, вспашка необходима.
Но меня, как и вашего автора В. В. Немченко, моего глубокоуважаемого коллегу, волнует вопрос, как меняется фитосанитарная ситуация при постоянной «минималке». Ведь так мы искусственно концентрируем в верхнем слое почвы семена сорняков, возбудителей болезней и т. д. При вспашке уничтожается до 65 % малолетних сорняков – заделанные на глубину борозды, они не могут прорасти до поверхности почвы. Да и семена многолетних корнеотпрысковых сорняков при этом тоже накапливаются на поверхности почвы.
Так что «минималка» создает много проблем, которые могут подстеречь земледельца. Я вспоминаю, как однажды, в 80-х годах, пионер отказа от плуга, почетный академик ВАСХНИЛ Т. С. Мальцев приехал в Тимирязевскую академию, к ведущему ученому по сорнякам, Г. С. Груздеву с одной просьбой: «Подскажите, что делать! Пашню душат осоты!». И это на паровых участках с обработкой «мальцевскими» безотвальными агрегатами, где за сезон поле обрабатывали до 8, а то и 10 раз!
– Но это когда было, еще в советские времена. Тогда у нас не было эффективных гербицидов. А сейчас одной химобработкой можно заменить 2 - 3 механических обработки в пару…
– Не больше двух, это установлено в опытах. Но это только в том, что касается сорняков. А как быть с остальными задачами обработки почвы? Интересно, что и в МГУ им. М. В. Ломоносова, где мы с сотрудниками изучали «минималку» в связи с физико-химическими процессами в почве, и в Тимирязевской академии, где больше следили за плодородием и урожаями, пришли к одним и тем же выводам – раз в 3 - 4 года вспашка в севообороте необходима. Кстати, и американские ученые в опытах в зоне прерий (сухих степей) тоже пришли практически к тем же выводам! В их рекомендациях четко записано: раз в 4 - 5 лет необходим оборот пласта.
Это вполне объяснимо – при постоянном возделывании зерновых мы в верхнем слое распыляем структурные агрегаты почвы, ухудшаем тем самым ее физические свойства, снижаем плодородие, поскольку из года в год именно отсюда растения «тянут» питательные вещества. А нижележащий слой остается уплотненным, и корневой системе растений с каждым годом все труднее пробиться туда… Фактически при этом не используется потенциальный баланс плодородия почвы.
– Мы в газете публикуем много материалов об опыте минимализации обработки в лучших российских хозяйствах. Скажите, эти поиски производственников идут в русле мировых тенденций?
Да, и во многом совпадают. Но тут отмечу еще одно обстоятельство. Вот вы рассказываете, например, о тульском ЗАО «Откормочное» (см. N11, 2005 – прим. ред.), это, судя по публикации, крепкое, стабильное хозяйство, и оно ведь расширяет «минималку» постепенно, без спешки, прикупая и осваивая суперсовременные дорогостоящие западные орудия. Но ведь абсолютное большинство наших хозяйств этого не могут себе позволить! А отечественные орудия в большинстве своем к «минималке» непригодны. Или нулевая обработка с прямым посевом в стерню – для этого нужна соответствующая сеялка, очень дорогая, да и ее непросто применить, для ее нормальной работы нужно выполнить массу требований, прежде всего, иметь идеально выровненные поля и т. д.
В целом, в основной массе наши хозяйства пока не готовы к правильному внедрению минимальной обработки, не говоря уж о нулевой. А с разбитым парком устаревшей отечественной техники за внедрение «минималки» лучше не браться. Ну а передовые хозяйства… они были всегда, они потому и передовые, что пробуют идти вперед быстрее других, набивая шишки и ставя перед нами вопросы…
Да, мы на выставках любуемся замечательными западными машинами, которые действительно позволяют до минимума сократить количество проходов по полю, но добиться того же разбитыми, морально устаревшими отечественными орудиями – невозможно. Только землю покалечим и дискредитируем хорошую идею. Нельзя старой техникой, которая была создана для совсем других условий земледелия, пытаться внедрить современную эффективную ресурсосберегающую технологию.
– Но всегда ли применим в наших условиях опыт «минималки», накопленный в США, Канаде, странах Европы? Надо ли доверять утверждениям пропагандистов этого опыта, что его можно безболезненно перенести в наши условия?
– Ни в коем случае! Вдумайтесь в такую цифру, которую озвучил президент РАСХН Г. В. Романенко в докладе на юбилейной сессии сельскохозяйственной академии: земледелие в России приходится вести в 500 природно-климатических зонах. Даже для меня, давно занимающегося этим вопросом, это прозвучало откровением. Ведь это означает, что нам надо иметь фактически 500 разных систем земледелия! Ну, пусть не 500, не будем залезать далеко на север, возьмем только полосу активного земледелия – от Ленинградской области и южнее до Кубани и восточнее до Приморья, и то таких зон окажется не менее 100. В хозяйствах этих зон разные почвы, климатические и хозяйственные условия, разные севообороты и т.д.
Даже в пределах одной Московской области, если проехать от нашего Одинцовского района до Серебряно-Прудского, то как будто попадаешь в другую страну с совершенно иными условиями земледелия. Ну как можно на все хозяйства Подмосковья «накладывать» одну и ту же технологию обработки почвы?
А ведь Московская область не исключение, а, скорее, правило. В наших крупных областях порой насчитывается 5 - 6 таких зон, а то и больше. Различия в условиях земледелия в них – колоссальные, и главная ошибка прежних систем земледелия в том и заключалась, что эти различия учитывались не полностью. Поэтому любой думающий ученый будет против того чтобы огульно, «под копирку», переносить западные системы обработки почвы в наши условия.
Кстати, насколько я знаю, против этого выступят и сами американские ученые. Пусть у них в пределах, скажем, «кукурузного пояса» относительно однородные условия, но и там они выявляют десятки разнородных зон. И учитывают это в рекомендациях по обработке почвы, при регистрации новых пестицидов и т.д. Меня поразило, что при регистрации гербицида харнес в США учитывались данные опытов в 187 географических точках страны! Вот так и нам надо работать. А то у нас нередко при составлении технологических рекомендаций в земледелии берут всего три зоны – дерново-подзолистых, черноземных и каштановых почв – и считают, что эти рекомендации сработают и в Приморье, и в Тюмени и т. д.
– Можно ли резюмировать Ваши слова так: во-первых, в применении минимальной обработки не должно быть шаблона, во-вторых, это мощное орудие повышения эффективности земледелия, но как любое мощное средство оно может принести и пользу, и вред, то есть относиться к нему надо предельно осторожно. Так я Вас понял?
– Абсолютно так. Мой коллега Владимир Немченко свое выступление в «Поле Августа» назвал «Ноу-тилл станет ноу-урожай без химических средств защиты растений». Я бы сказал так: «ноу-тилл» (то есть нулевая обработка) может дать хороший урожай, если учесть все нюансы, хорошо подготовиться к внедрению. Ну а если работать по шаблону: вот, дескать, где-то в Саратовской области «ноу-тилл» сработал хорошо, давайте и мы это применим – тогда велика вероятность провала, «ноу-урожая».
Здесь нужно быть максимально аккуратным, работать «тонко», иначе покалечим почву, потом будем годами ее восстанавливать. Мы уже не раз на эти грабли наступали… Особенно аккуратно надо действовать на дерново-подзолистых почвах, которые занимают 70 % территории России. Эти почвы очень уязвимы…
– Каковы самые первые последствия отказа от плуга и перехода на минимальную обработку? Как, в частности, меняется засоренность на второй-третий год и дальше – на третий-четвертый?
– Что особенно четко прослеживается на второй-третий год – появление многолетников. Становится проблемой, например, вьюнок полевой. Поверхностная обработка почвы создает благоприятные условия для размножения этого сорняка. А сильных послевсходовых гербицидов против него фактически нет, к тому же вьюнок появляется обычно после гербицидной обработки. Корневая система у него мощная, и когда мы оставляем нетронутым подпахотный слой, он прекрасно перезимовывает.
Вторая беда – овсюг. Как только мы отказываемся от плуга, так он сразу появляется. Это заметили еще на целине в 60-х годах, при внедрении плоскорезов. А сейчас, когда из-за финансовых трудностей многие хозяйства вынужденно отказываются от плуга, овсюг появился даже у нас в Подмосковье, где его никогда не было. И сейчас нам приходится в сотрудничестве со многими российскими фирмами, в том числе и с «Августом», вести разработку гербицида, который бы можно было применять в более растянутом временном интервале, скажем в фазе трубкования зерновых, чтобы иметь управу на овсюг.
Далее нарастают и другие неблагоприятные явления. Например, усиливается уплотнение почв, особенно минеральных, и культуры начинают заметно страдать. Я вынужден повториться: через три-четыре года минимальной обработки нужен оборот пласта, никуда не денешься. Так что рановато выбрасывать плуг на свалку, как этого требуют некоторые проповедники «минималки».
– Даже в чисто зерновом севообороте?
– Конечно. Ведь рано или поздно надо восстановить разрушенную структуру верхнего слоя почвы.
– А применение глубокорыхлителей вместо плуга не решает проблему?
В полной мере – нет, все-таки отвальный плуг эффективнее, его пока ничем не заменишь. Это доказано и в достоверных научных опытах, и в практике. Не будем забывать и об экологическом аспекте отвальной обработки. При «минималке» остаточные количества примененных пестицидов (по нашим данным – от 50 до 75 %) накапливаются в самом верхнем слое почвы, они могут разноситься ветром, смываться потоками воды и усиливать загрязнение среды обитания. Отвальная вспашка необходима уже для того, чтобы равномерно распределить эти остатки во всем пахотном слое и этим ускорить их разложение. При «минималке» вопросы экологии, судя по нашим многочисленным экспериментам, обостряются, и мы не имеем права забывать об этом.
– Я слышал такие доводы противников плуга: дескать, надо просто сократить количество проходов техники по полю, и уже одно это может снять массу проблем. Происходит естественное разуплотнение почвы под действием климатических факторов, она достигает равновесной плотности. И тогда можно за весь сезон обходиться чуть ли не одной предпосевной культивацией…
– Если это и достижимо, то только на хорошо гумусированных, легких по механическому составу почвах, которых в России очень мало. А преобладающие у нас тяжелосуглинистые и глинистые дерново-подзолистые, серые лесные, бурые и другие почвы после сильного уплотнения верхнего пахотного слоя сами не восстановятся. США в этом отношении больше повезло, там повсеместно гораздо более гумусированные почвы, они способны к естественному разуплотнению. Так что не надо нас с Америкой ровнять и тем более слепо переносить американские технологии на наши поля.
Конечно, проблемы в земледелии возникают и у них, но тут всегда готова вмешаться Служба охраны почв, которая в США очень развита, имеет огромный авторитет, обладает правами налагать большие штрафы, которые буквально разорят нерадивого земледельца. И фермеры привыкли прислушиваться к рекомендациям этой службы, иначе в случае деградации почв, сильного засорения и т.д. они могут просто «вылететь в трубу». В США невозможно такое, когда целые поля забрасываются, зарастают бурьянами и становятся рассадниками сорняков, а у нас, увы, возможно. По последним данным, в России уже выбыло из оборота 50 млн га пахотных земель! А ведь с этих заброшенных массивов идет постоянное возобновление засоренности обрабатываемых полей…
– Ваше отношение к «минималке» при возделывании сахарной свеклы и других пропашных культур?
– Не буду говорить «вообще», не забывайте, что ведь в России более 500 земледельческих зон... Видимо, при хорошей гумусированности и окультуренности пахотного слоя это возможно, но таких зон у нас почти нет. Мы пробовали выращивать сахарную свеклу без вспашки на своих опытных участках, и получили отрицательный результат. А ведь у нас окультуренная дерново-подзолистая почва, с гумусом 2,8 %, с плотностью (к концу сезона) не более 1,3 г/см³, с рН 6,2 и т.д. И, тем не менее, без вспашки сахарная свекла не получается.
То же самое отмечали и на других пропашных культурах (картофель, например). Все-таки они требуют более глубокого, чем дает «минималка», рыхления, а наши почвы быстро уплотняются и заплывают. Нужно помнить, что под пропашные культуры на дерново-подзолистых, серых лесных, бурых и других почвах с низким содержанием гумуса в обязательном порядке вносят органические удобрения, а эту агрономическую операцию без отвального плуга провести невозможно.
Но повторяю – я говорю только о Московской области. Я не против поиска практиков, тем более что они люди, как правило, очень осторожные, стремятся все семь раз проверить, прежде чем на что-то решиться. Но для меня очевидно, что в наших условиях любые поиски надо вести на прочной базе освоенных правильных севооборотов, обязательной глубокой зяби под пропашные, вспашки как минимум раз в 3 - 4 года и т.д. Вот тогда у вас и «минималка» заработает.
Я против шаблонного переноса агротехнологий из одной зоны в другую. Есть хорошее правило: доверяй, но проверяй! Каким бы хорошим ни было то или иное орудие, как бы его ни рекламировали, но перед тем как его широко применять – проверьте его на своих полях и культурах, узнайте о нем как можно больше! И не доверяйте слепо продавцам техники! Они обычно ни в чем не сомневаются, их орудия пригодны «везде и всюду», а вот земледельцу сомневаться по своей природе положено. Конечно, здесь ему должна помочь наука, но ученые сейчас очень скованы в своих возможностях…
– Как нужно перестроить систему защиты растений при минимализации обработки почвы? Насколько при этом увеличиваются затраты по сравнению с традиционной обработкой?
– Я уже говорил, что при минимализации происходит смена агроценоза сорняков с однолетников на многолетники, а уже одно это удорожает систему химической защиты культурных растений на 30 - 40 %. Здесь нужны уже другие, более дорогие препараты, повышенные нормы расхода, да и кратность обработок возрастает.
К тому же внедрение «минималки» у нас часто сопровождается упрощением севооборотов, фактически начинает преобладать зерновая трехполка, при которой набор применяемых гербицидов сужается. В большинстве хозяйств, например, по привычке из года в год применяют недорогие гербициды на основе 2,4-Д. А это приводит к тому, что у многих видов сорняков возрастает резистентность, и в составе сорной популяции начинают преобладать устойчивые виды. Надо менять систему защиты от сорняков. Это, кстати, касается и системы защиты от болезней – она усложняется, поскольку в упрощенном севообороте быстрее накапливаются возбудители болезней и вредители. Все-таки нельзя уходить от полнокровных плодосменных севооборотов, это было и остается основой земледелия. Здесь все очень тесно взаимосвязано…
– Во многих хозяйствах, осваивая «минималку», центр тяжести в борьбе с сорняками на посевах зерновых переносят на предшествующие поля, скажем, на пропашные, где применяют сильные препараты, или на чистый пар, где можно поработать общеистребительными глифосатсодержащими гербицидами типа раундапа, торнадо и др. Правильно ли это?
– Правильно… если не упрощать рекомендаций науки, не снижать уровень общей культуры земледелия. А что у нас получается? На сахарной свекле или кукурузе свой состав сорняков и свой набор препаратов для их подавления, а на последующем поле пшеницы все это может измениться. К тому же в хозяйствах всегда стараются «сэкономить» – занизить нормы расхода препаратов, обойтись, скажем, не тремя, а двумя обработками или даже одной. В паровых полях применяют раундап или торнадо, но занижают норму расхода препарата – не 4 л/га, а 2,5 л/га. Да и многие фирмы-производители глифосатсодержащих гербицидов, рекламируя их, подчеркивают, что и с их препаратом можно сработать и меньшей дозой – и хозяйства с радостью идут на это. И получается, что на следующий год засоренность вовсе не снижается, причем в ценозе накапливаются наиболее устойчивые виды, и система защиты пшеницы только усложняется и удорожается.
К тому же не будем забывать о таком явлении, как общее потепление климата. Мало того, что мы отмечаем увеличение удельного веса наиболее злостных многолетников (пырей, осоты, вьюнок), так теперь в составе засоренности повышается доля зимующих сорняков и растет их вредоносность. Стоит немного недоработать против них в паровом поле – и уже той же осенью их можно увидеть на всходах озимой пшеницы.
Все эти изменения в земледелии, произошедшие в последние годы, заметно усложнили фитосанитарную обстановку на полях. Нам нужно глубоко осмыслить эти перемены, перестроить всю систему научного обеспечения защиты растений. К большому сожалению, должен признать, что наша наука сейчас отстает от практики самых эффективных, вырвавшихся вперед хозяйств, мы порой не в состоянии дать этим переменам адекватную научную оценку. Исследования по этим вопросам, особенно в периферийных НИИ, сведены к минимуму, научные коллективы брошены государством на произвол судьбы и, по сути, озабочены только своим выживанием. А крупные общефедеральные институты, если и ведут исследования, то не могут дать четкие рекомендации для всех зон страны. Видимо, нам, ученым, надо больше закладывать опытов прямо на полях таких передовых хозяйств, где работают на современном уровне. Ждем приглашения от производственников…
– Мы уже заговорили о глифосатсодержащих препаратах. Могут ли они быть «панацеей от всех бед» в защите растений от сорняков, как иногда утверждают их производители? Как меняется засоренность при ежегодном применении глифосатсодержащих препаратов?
– Я изучаю эти препараты… с 1975 года, но до сих пор не могу сказать, что знаю о них все. Да, фирма «Монсанто» вокруг своего детища – раундапа – фактически выстраивает всю систему земледелия, привязывая к одному препарату все остальные звенья технологии и создавая для их обеспечения развитую инфраструктуру. Хорошо это или плохо – отдельный разговор. Наша беда, по-моему, в том, что мы выхватываем этот гербицид из целостной системы и пытаемся его приспособить для своих частных целей, чаще всего – для латания дыр в конкретной агротехнике. Приобретет хозяйство современные культиватор и опрыскиватель, запасется раундапом (или торнадо или другими препаратами на основе глифосата) – и считает, что теперь можно переходить к «минималке», то есть фактически к новой системе земледелия.
Но все не так просто. Все-таки у нас 500 земледельческих зон, помните? И то, что у «Монсанто» продумано до мелочей и отшлифовано десятилетиями, у нас может не сработать. Вот мы уже семь лет изучаем отечественный препарат торнадо в системе севооборота. Многолетние сорняки здесь полностью исчезли, но на их место тут же пришли двудольные однолетники (широколистные), и они стали представлять серьезную опасность для посевов. Ведь запасы их семян в почве огромны, и они постоянно пополняются переносом с других полей. Пусть это не злостные сорняки, так сказать, мелочь, но ее много и она может нанести серьезный ущерб урожаю.
Перед посевом так или иначе надо прокультивировать почву, то есть разрыхлить верхний слой, а это провоцирует прорастание сорняков. Так что обязательно надо иметь под рукой страховые послевсходовые гербициды, пусть и недорогие, типа луварама или магнума. Почему-то об этом производственники часто забывают, уповая на чудодейственную силу глифосатсодержащего препарата. А наука не всегда подсказывает…
Мы на основании своих опытов в последние годы рекомендуем хозяйствам, постоянно применяющим глифосаты, обязательно запастись каким-нибудь препаратом против двудольных сорняков. В наших опытах хорошо себя в этом случае показали гербициды из класса сульфонилмочевин (магнум), на основе 2,4-Д, дикамбы (фенфиз или дифезан) и др. Причем их норму расхода можно снижать до двух раз. Дикамба хороша тем, что будет в посевах сдерживать прорастание однолетних сорняков в течение 35 - 40 дней, а магнум при попадании на почву – даже еще больше, до полугода в зависимости от рН, причем его достаточно взять всего 5 - 6 г/га. Прибавка урожая зерна за счет такой дополнительной недорогой обработки послевсходовым гербицидом по сравнению с применением одного глифосата у нас составила от 2,5 до 5 ц/га.
Здесь возможны и другие варианты. Глифосаты все-таки дороговаты, поэтому можно применять их в половинной норме, но в баковой смеси с препаратом против двудольных сорняков. А при позднем посеве (например, гречихи) эту баковую смесь можно применить и весной. Мы в Приморье такой опыт провели – весной спровоцировали сорняки, в конце мая обработали их раундапом в дозе 2 л/га плюс послевсходовым гербицидом в половинной норме (несколько вариантов) и через две недели посеяли гречиху – она до самой уборки стояла чистейшая. Этот же прием эффективен и на сое.
Так что «минималка» требует грамотного и творческого подхода к использованию химических средств защиты растений.
– А можно ли снижать дозу глифосатсодержащих препаратов при их многолетнем применении?
– Да, конечно. Как правило, при этом многолетняя засоренность в ценозе начинает восстанавливаться только на третий год. Поэтому в промежутке, на второй год, дозу глифосата можно снизить до 2 л/га. Но это в зависимости от реальной засоренности и с условием применения послевсходового страхового гербицида против однолетних двудольных.
– Подведем итог. К каким неожиданностям надо быть готовыми хозяйствам при переходе на минимальную обработку почвы? Чего надо не упустить?
– Подчеркну еще раз – надо помнить, что реальное производство ведется в рамках целостной системы земледелия, и успех достигается, когда в ней все звенья сбалансированы. Нельзя выхватить какое-то отдельное звено, пусть и очень важное, и рассчитывать на успех. Систему защиты растений нельзя рассматривать в узком смысле, отрывать от севооборота, обработки почвы и других звеньев. Ни один самый хороший гербицид не решит всех ваших проблем на поле…
Ну а неожиданности в земледелии, всякого рода «подводные камни» мы пока не можем спрогнозировать в полном объеме. Но ясно одно – они нас подстерегают всегда, когда мы забываем прописные истины земледелия и теряем присущую всем крестьянам осторожность: прежде всего не навреди почве и природе! Вот что я бы хотел напомнить проповедникам «минималки».
– Спасибо за беседу.
Беседу вел Виктор ПИНЕГИН
На снимках: Ю. Спиридонов; культивация паров с помощью стерневых сеялок СКС-8,6 в ЗАО «Атланта» Минусинского района Красноярского края.
Фото Людмилы МАКАРОВОЙ
СПИРИДОНОВ Юрий Яковлевич,
заведующий отделом гербологии ВНИИФ, пос. Большие Вяземы Московской области
Тел./факс: (09633) 41-1-07Опубликовано в номере 1 за 2006 год
Перепечатка и копирование материалов на электронные ресурсы только с письменного разрешения редакции и с указанием первоисточника.
